«Кинематографический мир, — приговаривает Арто, — есть мертвый, иллюзорный и раздробленный мир» (III 97), «там нельзя работать без чувства стыда» (III 302). Вообще «где машина, — пишет он 25.2.1948 Полю Тевнену, — там всегда разрыв, ничто, там техническое посредничество искажает и уничтожает всё, что ты сделал. Вот почему я больше никогда не прикоснусь к радио и отныне посвящу себя исключительно театру, такому, как я его понимаю, театру крови, театру, который на каждом представлении дает что-то приобрести телесно как тому, кто играет, так и тому, кто приходит смотреть игру, — впрочем, нет никакой игры, есть действие, театр есть в действительности генезис творения. Это будет!» На экране или при проигрывании записи уже собственно ровным счетом ничего не происходит, зрители видят тень, слышат эхо. Только в театре, где живой актер принимает на себя волны зрительского внимания и чувствует себя под живыми взглядами тем, чем никогда себя не чувствовал, становясь таким, каким себя не знал, только и может совершиться событие (В.В.Бибихин. "Поэт театральных возможностей").
Разные прищуры
Nov. 16th, 2011 08:36 pmХудожник присматривается. Почти как исландец, которому эскимос принес пояса, вышитые акульим зубом. Смотрит, оценивает не спеша.
Прищуривается Жюльетт Бинош в «Три цвета –Синий» Кесьлёвского. И любит, и презирает себя и «преемника» своего погибшего мужа, этого «композитора», которому она хочет отдаться.
Прищуривается араб, сидящий на берегу Норвежского моря, видя, как скандинавы несут топить девочку, родившуюся первой. А первым должен родиться непременно мальчик. Воин. Араб прищуривается от размышления и боли. Он не согласен с тем, что происходит, но не может это прекратить. Даже если вскочит и перебьет вполне мирных скандинавов, отберет у них девочку и ускачет с нею к руссам.
Прищуривается Сидящий Бык, смотря на Солнце.
Прищуриваются даосские и буддийские святые на фресках, глядя в себя, теряя себя, соединяясь с Безвидным и непостижным.
Прищуривается Жюльетт Бинош в «Три цвета –Синий» Кесьлёвского. И любит, и презирает себя и «преемника» своего погибшего мужа, этого «композитора», которому она хочет отдаться.
Прищуривается араб, сидящий на берегу Норвежского моря, видя, как скандинавы несут топить девочку, родившуюся первой. А первым должен родиться непременно мальчик. Воин. Араб прищуривается от размышления и боли. Он не согласен с тем, что происходит, но не может это прекратить. Даже если вскочит и перебьет вполне мирных скандинавов, отберет у них девочку и ускачет с нею к руссам.
Прищуривается Сидящий Бык, смотря на Солнце.
Прищуриваются даосские и буддийские святые на фресках, глядя в себя, теряя себя, соединяясь с Безвидным и непостижным.