И Макдональд во святых...

"– Куда ты идешь? – спросил меня кто-то с сильным шотландским акцентом. Я остановился...

...Неподалеку, у поросшего вереском холмика, росли три сосны, а под ними лежали большие плоские камни. На одном из камней сидел высокий человек, почти великан, с длинной бородой. Я еще не разглядел, какие у здешних людей лица, а сейчас понял, что они вроде бы двойные. Передо мной было божество, чисто-духовное создание без возраста и порока. И в то же время я видел старика, продубленного дождем и ветром, как пастух, которого туристы считают простаком, потому что он честен, а соседи по той же самой причине считают мудрецом. Глаза у него были зоркие, словно он долго жил в пустынных, открытых местах, и я почему-то догадался, что их окружали морщины, пока бессмертие не омыло его лица.

– Не знаю... – ответил я.
– Тогда посиди со мной, – сказал он. – Поговори. – И он подвинулся, чтобы я сел рядом с ним на камень.
– Мы не знакомы, – смутился я.
– Меня зовут Джордж, – сообщил он. – Джордж Макдональд.
– О, Господи! – закричал я. – Значит, вы мне и скажете. Уж вы-то не обманете меня..."
(К.С. Льюис, "Расторжение брака")

Тропарь.

От юности истину Христову возлюбивши
кальвиново заблуждение отвергл еси,
Бога яко Отца любящего воспрославил
и непреложность милости его ко всем человекам проповедал.
Мы же, дерзновению веры твоея чудящеся, вопием ти:
Святый отче Георгие, моли Христа Бога
да Духа Святаго, Духа Усыновления
подаст душам нашим.

Кондак

Святый праведный отче Георгие
Шотландии всея похвала и утверждение,
злочстивое учение о предопределении отвергл еси,
за то и был отвержен лжебратией,
темже принял тя Христос Бог
во обители неизреченного милосердия Своего.

Не то, чтобы в нашей Церкви было недостаточно святых, просто святые несопоставимы. Мне Джордж Макдональд вдруг оказался родным и близким. Потому я и решил написать ему тропарь и кондак. В стенах храма они никогда не прозвучат, да и не надо...
Выкладываю эти строки в ЖЖ, вдруг кто-то заинтересуется.
Особенно ценно будет, если их проверят на предмет грамматики церковно-славянского языка.

http://a-brandt.livejournal.com/76390.html
 

Мбвана Пушкин

    Собственно, лубошная "икона" Александра Сергеича - подарок osyotr 

Алипий Печерский

Именем Алипий иль Алимпий,

Не Олимпом – Киевом рождён,

К Феодосьевой приникнув липе,

Будто беспечальным наречён –

 

Доброзвычен в хитрости иконной,

В мудрости Исусовых молитв,

В музыке всецветной и бездонной –

Пред одром безверца молчалив.

 

Рожу прокаженного – рассказом

Исцелить возможно ли грехи? –

Старец, раны гнойные помазав,

В первое подобье претвори.

 

Но затем шепнул ему с любовью –

Сердце раскидавшему волхвам:

«Ты прийми с Божественною Кровью

Омовенье – новый Силоам».

 

Проступает взор – вне чудотворства.

Что сильнее: знаменье иль знак?

Снова, снова свет сильнее солнца

Изымает человечий зрак.

 

«Так я видел – силой не своею,

Голубя, что Спасовы уста

Испустили, сны мои развеяв,

Но сперва Мария нам предста.

 

Трижды от Явленного к Явленной

Пролетел, голубя нас в пыли.

«Имете!» - раздался глас нетленный.

А схватить его – мы не смогли.

 

Умираю, ухожу к основам.

Что ты, плача, к голове приник?

Разве Богу невозможно снова

Изразить на дске Пречистой лик?»

 

Тут вломилась чернь и черноризцы,

Возмолясь: «Ты – с Господом, мы – вне!

Ангелы – твои иконописцы,

Образа – ещё целей в огне!»

 

 

А Алипий в светлом умиленье

Говорит игумену: «Дитя!

Ангел, написав за мя Успенье,

Зде стоит, пояти мя хотя».

Для

lanfranco

 

 

 

                 

 

     

 

Выздоровленье +

Я пью отвар

Сухих икон –

Меня мутит от сытной пищи;

Слепой и нищий,

Я витражей провижу днище.

Пусть мир заёкал –

Я режу свет

Свинцовых лет,

Не гладя мёртвых стёкол,

Не встряхивая валунищи.

На Соловках

Мой сладок сон.

Жду – одоленья,

А не слепого воцаренья.

Мне пыль веков не отмолить.

Пусть ночью

Все узоры дики –

Я пью настоенные лики,

Мой хлебец – сныть.

2007

Сон +

Сквозь вечный сон выздоровленья
Мне померещились вдали
Косые, льдистые поленья,
Ворота и монастыри -

И по трескучим луговинам
Беспечно пляшущий огонь,
Несущий осень - неповинным,
И дым - тому, кто облучён.

Сказка и сон +

   Отшельник мог взбираться на высоченную гору, но не умел плавать.

С вершины горы он видел южное солнце и тьму – там, в ущельях.

И прислушивался к свету. И, бродя по песку, всматривался в звуки моря.

Однажды к нему приплыл дельфин.

   - А что ты делаешь ночью? – спросил отшельник дельфина.

   - Я не сплю – как и ты. Я выплываю с друзьями далеко в море.

И там мы пируем. Бог сгоняет для нас целые миры светящих существ…

Мы их едим и пьём. А днём мы играем. Ты два часа спишь после полудня.

В самый зной. А у нас не так: одна половина нашего существа спит, а

другая в это время бодрствует, потом – наоборот. Только такие, как мы,

могут радоваться жизни.

   - Ты вкушаешь радости жизни, а я – радости сказки, - ответил отшельник.

В сказке, в молитве – вечное вслушивание, вечное внимание. И даже во сне

никто не обойдён. Я и во сне шепчу свои молитвы.

   - А я вот слышу то, чего ты никогда не услышишь, - засмеялся дельфин.

 - Но у меня никогда не возникает нужды  в с л у ш и в а т ь с я. Я слышу

Песни моих собратьев дельфинов, и касаток, и китов, но Бог тебе не дал

этого.Всё, что я могу тебе подарить – это раковину; с самого дня творения

она лежит на дне  и ждёт тебя.

   И дельфин нырнул на дно моря и принёс раковину.

   Взглянул на неё отшельник – и ослеп.

 

                    *******************************

 

   «Запечатлевая гул вещей – я потерял Солнце…

    Искать Солнце было бессмысленно в темноте –

    Сперва мы били вёслами по океану,

    А под конец я увидел, что толчём мы маленький сапфир.

    Один-единственный сапфир – а в нём Солнце, вернее, отражение Солнца.

         - Из одного сапфира будет тебе горсть!..

    Полную горсть сапфиров насыпал мне кто-то. «Благость,» - подумал я.

    И тут сапфиры превратились в слова: «Бьём – благо – быть…»

 

                                                           

 

 

Угадайте, что это?

(Ответ в комментах)

Стихи таинственной Wulfokot

Видение фройляйн незабудок Смоленки, на часовне

Ксений нищенок – «спи мой кукл остроносый в корзине,

Ты важатый-вагона, полицмейстер, архитектор, дворник,

Ять и бабочк коретки, секретарь стучащий на Зингер,

Сочиняя челобитные о вызволении неровной строчки,

Из путанной нити, на вагах, рукава ночного сорочки,

Обнажая колени, бёдра и выше – с девичьим визгом!

 

О тебе, Валентине, швейцарских крестов санитарном

Страже на облучке кофейника с илистых  мелководий,

У Николы Морского купол зюйд-веста звенит туманом,

Благовещенский мост – струны чугун и гранит мелодий,

Закипают, паря слепым Лютером на фонарей трезубцах,

Акробатом делают сальто, кульбит, встав на опоры-руки,

Вопрошают – «хочешь, зонт и сапожки из самых модных?»»

(no subject)

ИАКОВ БОРЕТСЯ С СОФИЕЙ (Киев, ХI в.)

 

«Есть ли Тебе имя?» - «Чудно

и страшно оно». Идущим

в предрассветных горах

любовное совопрошанье

почудилось схваткой.

Премудрость глядела поверх и вдаль,

сжав меня крепкой дланью –

и я не мог обернуться,

да и воздетые крылья мешали

увидеть разящий взор

Видящего меня. Пораженье

я потерпел за всех –

имеющих ум увидеть.

Я спрашивал, как дитя:

«О, есть ли имя Тебе?»

 

                28.5.03