hoddion: (Default)

 

 

    Она мне сказала:

     - Когда я умру, все звёзды полетят со своих путей. И перепрыгнут на новые.

А моего света в них уже не будет. И все источники станут чище. Но моего

запаха в них уже не будет. И все леса зазолотятся – но в них не будет моего

зелёного огня. Я жизнь, и я смерть. Одни назовут меня Марой, а другие –

великомученицей Мариной.

hoddion: (Default)

белого нехватает
скорее бы уж оно проявилось
а то эти возвраты к бывшему лету
похожи на сон со старым матрасом на голове
состаренное время, которое тянет в глубину,
где нечем дышать
слабеет магнит прошлого,
а будущее медлит несостоявшимся снегом
будто осень прошла не начавшись,
и миражность её света до первых холодов

via [livejournal.com profile] kosorotov 
hoddion: (Default)
   "Иосиф - монах, и с ним можно было бы расправиться по-монашески: можно было бы его
публично женить, обезобразить, ну, отрезать нос, уши, а если и это не проймет, 
то в мешок - и в море. Но Иосиф очень популярен, и с ним поступили милостиво:
его сослали на остров Крит и там посадили в тюрьму.

   Много Иосиф чего видел на белом свете: в ранней молодости он должен был покинуть
родину - это при первых набегах арабских корсар на Сицилию, жил одно время в Салониках,
а потом уж поселился в Константинополе. И теперь, вспоминая "сарацинские зверства", - какие
пустяки в сравнении с тем, что он видел в Константинополе: никакому сарацину не придет
в голову из-за веры так истязать человека!

   В колодках, с цепью на шее, как на аркане, провел Иосиф в тюрьме шесть лет.
И за этот срок собачьей жизни написал он семь канонов своему любимому образу,
прославляя Николу - "светозарную звезду - небесного человека, сидящего на престоле
архангела, которому служат ангелы, повинуется море, слушает воздух, покряются
народы!"

  Освобождение Иосифа из тюрьмы произошло чудесно.

                *    *    *
   В ночь под Рождество, запертый в своей камере, Иосиф без книг служил всенощную,
вспоминая стихи Германа, Иоанна, Феофана, Сергия и Романа, византийских
поэтов-гимнографов. И вдруг явственно увидел перед собой человека: это был сторож,
закованный в латы.

    "Иосиф, - сказал он, - по твоей любви я пришел к тебе из Мир Ликийских,
я принес тебе весть - идет суд Божий! - ты должен вернуться к людям и укрепить их
данной тебе благодатью Духа".
    И, подавая записку, велел ее проглотить.
    Иосиф взял из его рук клочок бумаги и, положив себе в рот, сказал:
    "Как пламенны умной гортани моей души написанные слова!" - и, проглотив, воззвал:

    Ускори щедрый и потщися яко милостив
                                     На помощь нашу,
                                     Яко можеши, хотяй!
    ("Поспеши на помощь, всеблагий и милостивый: ты всё можешь, коли захочешь!")

    И как только произнес он эти слова, так и случилось: железный аркан сорвался с его шеи
и колодки распались.
    И слышит голос:
    "Следуй за мной".
    И увидел: его страж и вестник разделяет воздух и улетает. И сам он, как воспламененный,
поднялся на воздух и полетел ---

                   *   *   *
   В эту ночь царь Лев Армянин был свергнут и убит. И на заре великое славословие
разносилось по улицам Константинополя, и среди освобожденного народа видели:
Иосиф!

(Алексей РЕМИЗОВ. Из книги "ТРИ СЕРПА", Париж 1929).

Для [livejournal.com profile] fedor_vasiljev 

hoddion: (Default)

"Иконный фронт" начат Львом Исавром, обоснован Константином Копронимом на "лжеименном"
соборе. По смерти Льва Хазара при Ирине новый собор - никейский восстановил иконопочитание.
Но и тридцати лет не исполнилось, опять принялись за старое: начал Лев Армянин, а кончилось
только со смертью Феофила: ради чистоты веры такую опять встряску задали, только перья летят.
Воспрещалось не только поклонение иконам, но и почитание Богородицы, святых и мощей,
да чтобы духу монастырского не было! - или, просто говоря, мудровали над человеком: как ему
правильно веровать.

   Терпели верующие - которые попадались со своей верой; монахи - только потому, что монахи;
досталось и писателям, и поэтам-музыкантам.

   Главное внимание было обращено не на тех, кто, сидя в эмиграции - вне всяких репрессий, - крикливо
обличал антихристово правительство, кроша анафемой, как прибауткой, и не на тех, кто оплакивал
прошлые свободные времена, сочиняя "плачи о погибели", - ни в проклятиях, ни в плаче не было
никакой опасности: брань  на вороту не виснет, а плач - плачем душу отвести можно, но дела
не сделаешь. Опасными представлялись те, кто в стороне от всякой борьбы делал свое
духовное дело, а дело, не как-нибудь сделанное, по самому своему духу подрывало
"иконоборческий догмат" и было большим соблазном для смирившихся поневоле.
Таким надо было заткнуть глотку. Таким оказался византийский поэт-музыкант
Иосиф, автор стихир и канонов - величальных и покаянных песен..." (Продолжение следует...)

Для [livejournal.com profile] arttasalov 

Profile

hoddion: (Default)
hoddion

December 2016

S M T W T F S
    123
45678910
11121314151617
18 192021222324
25262728293031

Syndicate

RSS Atom

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jun. 16th, 2025 08:52 am
Powered by Dreamwidth Studios