![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Я согрешил против неба
скрытного, седого неба, из которого сечёт по лицу грязно-серебряный снег,
и северо-западный ветер ничего не обещает, кроме смерти весны
и летнего воскресения -
на миг, ненадолго, пока
мы будем пировать с отцом;
а затем старший брат мой – он же Каин, металл и забота,
сила и страсть в его теле,
ему ненавистна
моя беспечность –
заколет вместо меня козленка,
выпьет вина из-под камня –
и станет осень.
Я согрешил против неба и пред тобою?
Да только можно ли согрешить
против этого мутного неба, мечущего то ледяную крупу,
то слякоть? Согрешил разве что – убежав
внутрь себя - там бесконечное море,
танцы, тимпаны и флейты,
корабли, уплывающие в Офир за золотом,
и не слышен звук судного рога?
Да, я это придумал – и блудницы
наяву оказались рожковыми деревами,
с которых кое-что упадает свиньям,
но не мне. И я захотел
снова под небо
отца, звёздное,
где твердь означает – «да».
3.3.13 Москва
скрытного, седого неба, из которого сечёт по лицу грязно-серебряный снег,
и северо-западный ветер ничего не обещает, кроме смерти весны
и летнего воскресения -
на миг, ненадолго, пока
мы будем пировать с отцом;
а затем старший брат мой – он же Каин, металл и забота,
сила и страсть в его теле,
ему ненавистна
моя беспечность –
заколет вместо меня козленка,
выпьет вина из-под камня –
и станет осень.
Я согрешил против неба и пред тобою?
Да только можно ли согрешить
против этого мутного неба, мечущего то ледяную крупу,
то слякоть? Согрешил разве что – убежав
внутрь себя - там бесконечное море,
танцы, тимпаны и флейты,
корабли, уплывающие в Офир за золотом,
и не слышен звук судного рога?
Да, я это придумал – и блудницы
наяву оказались рожковыми деревами,
с которых кое-что упадает свиньям,
но не мне. И я захотел
снова под небо
отца, звёздное,
где твердь означает – «да».
3.3.13 Москва
Хеттский столб
Nov. 2nd, 2012 03:54 amЯ стою за единство, которого нет.
Троя срыта – и под гомеровским гимном
шевелится древняя Велиуса
со своими сестрами, воспетая львами
и косатыми колесницами, а не слепым аэдом,
у которого столько родин, сколько островов в океане.
Вот загон, обозначенный лишь камнями.
Стадо, рассыпанное по долинам,
окружают всадники цепью, и не нужны им
ни плети, ни луки.
Только волк вдалеке синеет.
И четверо апостолов из двенадцати –
из семидесяти, из четырехсот – я не знаю, сколько
подо мной рассыпано зерен -
обнимают взглядом холмы Троады, пьют из Скамандра,
и находят сандалию Ксеркса, жезл Цезаря, последний завет Ахилла.
2.11.12
Троя срыта – и под гомеровским гимном
шевелится древняя Велиуса
со своими сестрами, воспетая львами
и косатыми колесницами, а не слепым аэдом,
у которого столько родин, сколько островов в океане.
Вот загон, обозначенный лишь камнями.
Стадо, рассыпанное по долинам,
окружают всадники цепью, и не нужны им
ни плети, ни луки.
Только волк вдалеке синеет.
И четверо апостолов из двенадцати –
из семидесяти, из четырехсот – я не знаю, сколько
подо мной рассыпано зерен -
обнимают взглядом холмы Троады, пьют из Скамандра,
и находят сандалию Ксеркса, жезл Цезаря, последний завет Ахилла.
2.11.12
Холодно. Так и не затопили. Небо было чистое,
звезды по-сергиевски суровы, и полногрудая луна.
Вдруг на нее понаплыли облака, цвета умбры –
и так напомнило хамсин в пустыне Арава,
такое же настроение – если смотреть сквозь стекло;
а наяву – ледяной вкусный воздух,
и не плюс 36, не сладкая раскаленная взвесь,
не благовонная вонь, долетающая с Мертвого моря,
а ясная и безмечтанная осень.
звезды по-сергиевски суровы, и полногрудая луна.
Вдруг на нее понаплыли облака, цвета умбры –
и так напомнило хамсин в пустыне Арава,
такое же настроение – если смотреть сквозь стекло;
а наяву – ледяной вкусный воздух,
и не плюс 36, не сладкая раскаленная взвесь,
не благовонная вонь, долетающая с Мертвого моря,
а ясная и безмечтанная осень.
Метафизика дороги - от Крыма до Харькова ночью в шуме ветра и колес услышал:
"Умереть-не-значит-жить, умереть-значит_быть".
Есть несколько верлибров с берега моря. Но это - завтра или когда0нибудь.
"Умереть-не-значит-жить, умереть-значит_быть".
Есть несколько верлибров с берега моря. Но это - завтра или когда0нибудь.
Звезда и Гость
Jul. 16th, 2012 05:34 pmКуда ты идешь, Готама, куда ты идешь в самый полдень?
Сперва в пещеру Кайласа, затем – к реке Годавари,
там, под смоковницей упокоясь, очищусь молчаньем воды,
буду не-ждать не-наступленья вечера, едва различимой звезды,
как только она блеснет – увижу произначальный не-свет,
почувствую холод в хребте –
и, наконец, сломаю кость пустоте.
Куда ты идешь, Готама, в самом начале?
Ты хочешь, чтобы снова Меня распяли?
Но Будда полон чистых не-мыслей
Будда хранит молчание ныне и присно
Молчание пенится, словно в Тихом океане
вал от вулкана Килауэа
и неслышно, невидимо веет:
«Да, я хочу, чтобы снова и снова Тебя распяли
в круговороте миров;
был бы безгрешен – Ты б не страдал и Твои не страдали б
был бы богом – не уловился б на всеспасенье
был бы бессмертным – не умирал бы в молчании
и явился бы всем и сразу,
Вот что наделал Ты – со своими «Да – да», «нет – нет»,
ведь если бы «да» не было «нет»,
то о нем и речь нельзя было б вести».
«Да Тебя и нет вовсе» - шепнет Тебе лукавый Будда,
его царство не здесь и Твое не отсюда
На кресте рядом с Тобой было двое: один выдохнул «да»,
другой вдохнул «нет».
А посредине - что там в молчанье, после крика, свершится?
Кость Твоя, Агнец, не сокрушится.
16.7.12
Сперва в пещеру Кайласа, затем – к реке Годавари,
там, под смоковницей упокоясь, очищусь молчаньем воды,
буду не-ждать не-наступленья вечера, едва различимой звезды,
как только она блеснет – увижу произначальный не-свет,
почувствую холод в хребте –
и, наконец, сломаю кость пустоте.
Куда ты идешь, Готама, в самом начале?
Ты хочешь, чтобы снова Меня распяли?
Но Будда полон чистых не-мыслей
Будда хранит молчание ныне и присно
Молчание пенится, словно в Тихом океане
вал от вулкана Килауэа
и неслышно, невидимо веет:
«Да, я хочу, чтобы снова и снова Тебя распяли
в круговороте миров;
был бы безгрешен – Ты б не страдал и Твои не страдали б
был бы богом – не уловился б на всеспасенье
был бы бессмертным – не умирал бы в молчании
и явился бы всем и сразу,
Вот что наделал Ты – со своими «Да – да», «нет – нет»,
ведь если бы «да» не было «нет»,
то о нем и речь нельзя было б вести».
«Да Тебя и нет вовсе» - шепнет Тебе лукавый Будда,
его царство не здесь и Твое не отсюда
На кресте рядом с Тобой было двое: один выдохнул «да»,
другой вдохнул «нет».
А посредине - что там в молчанье, после крика, свершится?
Кость Твоя, Агнец, не сокрушится.
16.7.12
