Cвященство и монашество (Флоренский) +

[hoddion]

 "С.М.Соловьев как-то, рассуждая о службе церковной, говорил мне, что всенощную он
предпочитал бы слушать в монастыре, а обедню - в приходском храме. Замечание верное.
Таинства имеют особый смысл миру и для мира, ибо это освящения именно человеческой
жизни. Монастырь же, как место жития ангельского, если брать его в пределе, "не нуждается"
в таинствах. Я хочу сказать этим, что монахи нуждаются в таинствах, поскольку они еще не
монахи; но если бы монашеский идеал довести до конца, то не к чему и не для чего было бы
применять таинства. Не без причины же святые отшельники жили как-то, сравнительно,
вдали от тайнодействий церковных, получая духовные силы путями иными, ангельскими - созерцая
светы, передаваемые ангельскими иерархиями друг другу. Этому-то умному житию и соответствует
светоносная всенощная, этот духовный полиелей.

   В связи с этими мыслями у меня мелькает мысль о различии путей священнического
и монашеского. Священство - это и есть путь тайнодействий. "Ничего моего, но все от благодати".
Это путь человеческой пассивности, женственной восприимчивости, уневещения Богу. Монашество
же есть путь подвига. Это путь человеческой активности, мужественного очищения себя,
жениховство твари. У священника поэтому умирание и воскресение, а у монаха - загробное
пребывание. У священника Голгофа и Кувуклия, а у монаха Кармил. И в связи с этим священство
настаивает на догмате воскресения тел, а монашество на догмате бессмертия души"
(Антроподицея, 6.V.1915, Ночь).