* * *

Кто устоит перед плотью травы
станет слитком, кленовым листом огня
и свернувшись в барочный рог
упразднит язык – ни о ком
ничего не зная, лишь изгибам поверхности веря
в руках ноября

кто раскусит горячий кедровый орех
тот прорежется, как любимый
белый зубок – туда, где пророчества неистребимы
и любовь как вера слаба
если плоть – ледяная трава, сладкий сок
надоевшей боли

кто распустит вестников по домам
от ума отказавшись дивно
отрастаньем волос и ногтей
отмираньем страстей скоростей и дней
измеряя время в себе самом
неизмеримым сердечником света
двигаясь сквозь спираль
ночи – тот, даже вдвоем с тобой обняв
огненные тростники, знает –
любви легки
прикосновенья зимы.

Хайдеггер. Просёлок

"...Светлая радость ведения цветет в воздухе проселка,
меняющемся вместе с временами года, радость ведения, на первый
взгляд нередко кажущаяся мрачноватой. Это светлое ведение
требует особой струнки. Кому она не дана, тому она навеки
чужда. Кому она дана, у тех она от проселка. На пути, каким
бежит проселок, встречаются зимняя буря и день урожая,
соседствуют будоражащее пробуждение весны и невозмутимое
умирание осени и видны друг другу игры детства и умудренная
старость. Однако в едином слитном созвучии, эхо которого
проселок неслышно и немо разносит повсюду, куда только заходит
его тропа, все приобщается к радости.
Радость ведения - врата, ведущие к вечному. Их створ
укреплен на петлях, некогда выкованных из загадок здешнего
бытия кузнецом-ведуном.
Дойдя до Энрида, проселок поворачивает назад к воротам
дворцового сада. Узенькая лента пути, одолев последний холм,
полого спускается к самой городской стене. Едва белеет полоска
дороги в свете мерцающих звезд. Над дворцом высится башня
церкви Св. Мартина. В ночной тьме медленно, как бы запаздывая,
раздаются одиннадцать ударов. Старинный колокол, от веревок
которого горели когда-то ладони мальчика, вздрагивает под
ударами молота, лик которого, угрюмый и потешный, не забудет
никто.
С последним ударом колокола еще тише тишина. Она достигает
до тех, кто безвременно принесен в жертву в двух мировых
войнах. Простое теперь еще проще прежнего. Извечно то же самое
настораживает и погружает в покой. Утешительный зов проселочной
дороги отчетливо внятен. Говорит ли то душа? Или мир? Или Бог?
И все говорит об отказе, что вводит в одно и то же. Отказ
не отнимает. Отказ одаривает. Одаривает неисчерпаемой силой
простоты. Проникновенный зов поселяет в длинной цепи истока".

1949

(Перевод А. Михайлова)

Об именах

Оригинал взят у komelsky в Об именах

Я тут как сумасшедший суслик готовлюсь к конференции, и поэтому очередные отличия от Америки опять никак не соберусь написать нормально. Так что напишу ненормально. Напишу про отличие номер двадцать пять седьмых, которое большинству народа безразлично, а меня, вроде как касается.

Вот меня зовут Арсений. Это такое хорошее в России имя, историческое такое даже, ну или греческое, не знаю; раньше редкое, теперь вроде бы не такое редкое. Ни на какие слова не похоже, ну разве на "сени", или "сено", но эти оба слова редко нынче используются, так что и не важно.

А вот по-английски Arseny - во-первых, никто не может правильно произнести. Все криво произносят. И не узнают тоже на слух; не знают, как писать, ни в таком варианте, ни в армянском (типа Арсэн - не-а, не знают всё равно). Арсэн Люпэн - тоже не знают. Arsenio Hall есть такой комедийный актёр, но он не популярный.

Зато. Arse - это по-английски задница. Или тупица. Но всё-таки скорее задница, грубое слово.

Arson - поджог. А идеально созвучное моему имени слово Larceny - это, братцы, кража.

Про задницу мне обычно как-то не шутят, ни в лицо ни за глаза - то ли слово короткое, то ли люди приличные. А вот про кражу и поджог - где-то раз в пол-года обязательно какой-нибудь очередной новый знакомый начнёт подмигивать. Остроумие, вишь. Так или иначе, по-аглицки я, получается, ежели решать меня как ребус, выхожу жуликом-поджигателем, тупым, из Нью-Йорка (NY).

PS. Но это ничего. Есть в Бразилии геолог по фамилии доктор $%#er (f-word-er). По-английски - мат, а на его языке, видимо, нет. Или вот недавно довелось прочесть отличную статью, в которой фамилии авторов можно вольно перевести как Задницын и Поносов. Немец и китаец. Соавторы. Что поделаешь, глобальный мир. Так и живём.

Gregorian Chant (Advocatam) Llibre Vermell de Montserrat

Оригинал взят у hortensius в Gregorian Chant (Advocatam) Llibre Vermell de Montserrat

Естествоиспытатели и Коран, или Опыт Кусто

Оригинал взят у origenic в Естествоиспытатели и Коран, или Опыт Кусто

Оригинал взят у isolophey в Вот интересно

В Коране нет Святого Духа и нет Свободы, но есть чистая трансцендентность Бога - он априорно непознаваем, отсюда мир Его (наш мир) - это мир науки! Мир материи и ее законов! В нашем земном мире столько же проку искать Бога, Аллаха, сколько проку было искать Гагарину Бога на космической орбите - подсказывает Коран. Он изначально снимает всякое противоречие между наукой и религией, ибо отделяет первое от второго пропастью познаваемого и непознаваемого. Поэтому, вероятно, Жак Ив Кусто принял в конце жизни ислам. Естествоиспытатель, пораженный смыслом естества, не может не быть коранистом, ибо с одной стороны он не может не верить в смысл природы (т.е. сотворенность естества Богом-Смыслом), а с другой стороны не может верить в наличие всевозможных "сверхъестественных" посредников между его чистой наукой и его же чистым Творцом.
http://www.netslova.ru/gudava/sumer/gl1.html

А был ли Иоанн Кассиан?

Оригинал взят у danuvius в А был ли Иоанн Кассиан?

Только что впервые издан дргреч оригинал тех сочинений, которые нам были известны под именем Иоанна Кассиана. См.: A Newly Discovered Greek Father. Cassian the Sabaite Eclipsed by John Cassian of Marseilles / By P. Tzamalikos. Leiden; Boston: Brill, 2012. (Supplements to Vigiliae Christianae: Texts and Studies of Early Christian Life and Language. Vol. 111.) На самом деле "Иоанн Кассиан" -- это интерполированный лат. перевод греч. сочинений Кассиана Савваита, автора VI в., принимавшего участие в оригенистских спорах и написавшего также схолии на Апокалипсис, приписывавшиеся Оригену (крит. текст, кажется, еще не издан, но готовится в качестве второго тома в этой же серии). Его же сочинения известны под именем Псевдо-Кесария. Он же -- автор пс.-дидимовского соч. "О Троице".
Параллельно издана и монография, в которой рассматриваются все эти вопросы: The Real Cassian Revisited: Monastic Life, Greek Paideia, and Origenism in the Sixth Century (см.: http://www.brill.com/real-cassian-revisited).
Автор важен также для изучения вляиния неоплатонизма на греч. отцов.
Возможно, это одно из самых значительных патрологических открытий XXI в.