Еп.Каллист (Уэр) об апокатастазисе

http://ohohon.livejournal.com/198479.html

Спор из-за утреннего бытия

Необычайное утро. Солнечный свет сквозь тучи и мелкий снег. Голуби разлетались:
сизо-серые, горличные, мрамористые и белые - из Сократовой голубятни. В мире
всё есть как есть - без связки "есть". Но попробуй-ка изобразить это словами.
Ведь бытие в слове - условно, оно как бы в гостях. "Следует подойти ближе к этому
несущемуся бытию и, постучав, посмотреть, раздастся ли звук целого или надтреснутого
сосуда".

"Спор из-за этого бытия - не пустое дело". Но сегодня всё решают пространство, даль
и ветер, а не наши способности восприятия, восковые таблички и голубятни, где наловлены
голуби знания и незнания. Мы на свете только в гостях. Ночью читал не "Федона",
а "Теэтета". И именно с того места, где Феодор с Сократом беседуют о Фалесе,
засозерцавшимся звездами и ничего не видящим у себя под ногами. Его высмеивает
бойкая и миловидная фракиянка, говорит ему слова в духе дзэн. Но философ, "даже не
ведая, человек он или какое-то другое существо", только и думает о том, как надлежит
поступать человеку. Он видит весь мир, от начал до концов времён. И ничего не имеет
в нем изменить, однако ж, если надо, он может извлечь из него прибыль, да только не
в этом его цель. А человек простой, зависнув над миром, являет собой приблизительно
вот что: "Свисая с головокружительной высоты и взирая сверху вниз, страдая в таком
положении с непривычки, теряясь и бормоча что-то, этот, однако, не возбуждает смеха
ни у фракиянок, ни у прочего темного люда, ибо они того не замечают, а забавляет
это всех тех, кто получил воспитание, противоположное рабскому". А опрокидывается
он стремглав, задумавшись о том, "каково в целом царское и человеческое счастье
или несчастье".

Так что желать кому-то счастья (или несчастья) дело мудрёное. А тем более спасения.
"Пусть будет так, как захочет Бог".

* * *

" - Хлеб с вином - давно исчерпаны,
Пасха древняя темна...
Небо светлыми вертепами
Всё просверлено до дна..."

" - Защищайтесь, если сможете!
Два меча - как два слепца.
Что о Мне - в страстях умножится;
Пейте чашу до конца".

25.9.09

Слово о пакетах (простите, совсем непостное)

Заходим в ворота Свято-Данилова с о.Ф. Зима, начало февраля. С нами третий - в руках у него
пакеты. И он вдруг заявляет:
- О.Ф., мне в храм нельзя!
- Почему?
- У меня там мясо.В сумке. Консервы. Нельзя, не пойду...
- Да почему нельзя?
- С мясом в храм нельзя.
- Ну вот, ты сам себя соблазняешь! Сегодня с мясом нельзя, завтра тебя вот этот столб
начнет соблазнять: "А чего это он тут стоит?"
- Нет. Не пойду. Простите.
И ведь не пошел.Мы с о.Ф. зашли в церковь вдвоем. А наш упертый сопутник побежал
к знакомому сторожу пристраивать сумку с мясом, да так и исчез. Я пошел смотреть
иконостас раннего о.Зинона. А о.Ф. неожиданно заснул.

Лет через пять я увидел мир уже в обратной перспективе: фотографии храмов на мясе.
У меня собралась целая коллекция: нарезка "докторской" колбасы с этикеткой
"Преображенский собор в г.Рыбинске", Останкинские сосиски с церковью Покрова
в Медведкове, охотничьи колбаски уже не помню с чем... Что-то вроде "абсолютного
знака качества". Вырезал я этикетки, наклеивал на створки кухни. Постепенно они
вылиняли от солнца, но я их не отрывал, пока изображения полностью не исчезли.
Я, как всегда, всё усложнил, а у других, я думаю, было просто: мясо - в рот
("и афедроном выходит вон"), Покров с Преображением - в ведро. Такое вот
потребленье-вкушенье духовно-осязательное. Многие годы на всех пакетах "Перекрёстка"
штамповали почему-то церковь Вознесения в Коломенском. Да, ту самую, где "Державную"
нашли. За пакет брали рупь. "На храм??" Летели потом эти пакеты - кто в небеса
пустые, а кто гроздьями в помойку. Особенно хороши были девушки, с утра увешанные
"вознесеньями" и тащившие переполненные мусором пакеты на выброс. (Не собирать же
их было дома для торжественного сожженья!)А затем пакеты с "Вознесеньем" вдруг
исчезли. Отстроились космодромы, банки, храмы, монастыри ("космонавтика - это вклад
Православия в мировую науку"), залипли в небе Москвы первые стеклянные башни.
Москва стала похожа где-то на Берлин, а где-то на Гонконг. Сожжены были усадьбы
Трубецких и Разумовских. Это, разумеется, было только начало, и до Судной Трубы
еще было далеко. Тогда "вознесенские" пакеты, выполнив, как и всякий реальный символ,
свою таинственную роль в судьбе мироздания, канули в небытие. Напомнили мне о том,
что земля - не более, чем пакет, а пакет - не более, чем земля с напечатанным
на ней храмом. Экпюрозис мира предсказывали многие: Будда, Гераклит, Апостол Петр,
Ориген, Экзюпери. Но я не знал, что он будет так прост: пакет - в огонь. Впрочем,
об апокатастазисе в другой раз.

(no subject)

Если же и ныне час есть, то почто на утро, на тысячу лет, на несколько веков и кругообращений планет откладываем жизнь, смерть, воскресение, Суд, голос Сына Божьего (Михаил Ковалинский, "Жизнь Григория Сковороды").

Пусть будет и здесь

Солнцеворот
приходит всегда неслышно.
Мир замерзает,
играют слезы
сквозь невидимый свет.

22.12.09

Золото Ромеев

Солид Льва VI Романа I Солид Юстиниана I