hoddion | Олег Охапкин

Дмитрию Бобышеву

Святитель слов, твой тихий свет
В молчанье обновляет вещи,
Когда тоски тугие клещи
Так душу жмут, что дела нет
Ни до чего, и не до песен
Уже, не то что до сует,
Настолько душен Марса цвет,
Что даже мир неинтересен
В таком стечении планет.

Тогда лишь ты, святой поэт,
Молчанья горечью высокой
И пристальностью круглоокой
Мне возвращаешь юность лет,
И я иду тебе вослед,
И слышу тишь, уже такую,
Что слово - грех, и не рискую
Назвать его душе во вред.

Да и зачем?.. Вещей завет
Все тот же вещный, что от века,
Когда усильем человека
Мир назван был, но не согрет,
И оттого, как лебедь сед,
Он в песне Слова лебединой
Взят тишиной, еще невинной,
И возвращен Творцу в ответ.

Но есть надежда, что поэт
Распашет плоть свою, как почву,
И передаст ее, как почту,
Творцу, оставив свой скелет
Некошеной траве во славу,
Дождям и ветру на забаву,
Так и не вымолвив секрет.

Останется лишь силуэт
Полуистлевшей крестовины,
От коей, как от пуповины,
Оторван смысл, простыл и след
Горчайшей истины запретной,
Тогда уже ветхозаветной,
Как на нее упал запрет.

Так ты пред истиной раздет,
Мой друг, и твой удел завидный -
Молчать, покуда вопль бесстыдный
Любви не обратится в бред
Святой, почти уже невнятный -
Тот шепоток невероятный,
Который суть от лишних мет,
Шершавой лжи и кожурины
Словес до самой сердцевины
Отшелушит, и рифм руины
Обрушатся, сойдут на нет.

И, темной тишины рассвет,
Забрезжит звук, и, полногласный,
Вдруг Словом станет жарко-красный
И раскаленный смысла цвет,
Расплавленный в молчанья тигле...
Тогда-то мы не фигли-мигли -
Проявленный вещей портрет
Увидим и смиренный голос
Поэта, от стихов на волос
Не отличимый в смене лет
Расслышим... В нем неправды нет.

1970