1
Одни изнутри осветляясь, другие – темнея до серебра,
третьи – цветом прелой айвы укрываясь
от непогоды и ровного серонебесного стиля,
листья осыплются, не сегодня, так завтра –
так отпадет от возлюбленной плоти поэт, насытясь словами,
так отделяется косточка от племени переспелого,
так прорастают следы нечаянно брошенных шариков ртути,
так отсекает архангел истину от заблуждения
в этом нехитром дожде, в лабиринте осени.
2
Из всех уцелевших московских древес он сказочно нищ и богат
корнями, как слон, он впивается в землю, а в небе провидит сад
нельзя сравнить его ни с колокольней – ни с сосной на пустыре
не знал я, как навестить больного в Ново-Девичьем монастыре –
ведь он убегает от смерти почти два века подряд
Вокруг него отдыхают гробницы, вокруг него вертится день
Осенней ночью Ориониды спадают к нему на кистень
а он весь свой свет отдает собору, звездным часам – улов
Его главу ураган не отломит, как пятерик крестов,
однажды сброшенных летом на землю – до звучащих основ.
17.10.13
Одни изнутри осветляясь, другие – темнея до серебра,
третьи – цветом прелой айвы укрываясь
от непогоды и ровного серонебесного стиля,
листья осыплются, не сегодня, так завтра –
так отпадет от возлюбленной плоти поэт, насытясь словами,
так отделяется косточка от племени переспелого,
так прорастают следы нечаянно брошенных шариков ртути,
так отсекает архангел истину от заблуждения
в этом нехитром дожде, в лабиринте осени.
2
Из всех уцелевших московских древес он сказочно нищ и богат
корнями, как слон, он впивается в землю, а в небе провидит сад
нельзя сравнить его ни с колокольней – ни с сосной на пустыре
не знал я, как навестить больного в Ново-Девичьем монастыре –
ведь он убегает от смерти почти два века подряд
Вокруг него отдыхают гробницы, вокруг него вертится день
Осенней ночью Ориониды спадают к нему на кистень
а он весь свой свет отдает собору, звездным часам – улов
Его главу ураган не отломит, как пятерик крестов,
однажды сброшенных летом на землю – до звучащих основ.
17.10.13