Из Деяний Иуды Фомы Близнеца (Индия, II в.)

И говорит Хаббан-купец Иуде: «Давай также и мы пойдем, чтобы плохого не услышать, особенно потому, что чужестранцы мы». И когда они остановились на постоялом дворе и отдохнули немного, отправились посидеть за столом. Он же, Иуда, сел в середину, и все они его разглядывали как чужестранца, который пришел из страны другой. А Хаббан-купец, хозяин его, был посажен в месте ином. И пока они ели и пили, Иуда совсем ничего не попробовал. Сказали ему те, кто находились рядом с ним: «Откуда ты пришел, что можешь ты не есть и не пить?» Сказал им Иуда: «Так как есть нечто лучшее, чем еда и питье, там, откуда я пришел. Но поскольку торжество у царя, я вынужден исполнить волю его, и поскольку глашатаи объявили, что тот, кто услышит и не придет, наказание получит». И когда они поели и попили, елей и сухие фрукты принесли им, и они взяли. Были среди них такие, которые лица свои помазали, другие — бороды свои (или) иные места. Иуда же Бога восславил, средину главы своей перекрестил, и ноздри свои немного увлажнил (елеем), и в уши свои положил, и сотворил знак креста против сердца своего, и венок из мирты на главу свою возложил, и тростниковую ветвь в руку свою взял.

Тогда флейтистка, которая была в центре пиршества, стала обходить их всех, и когда она подошла к Иуде, остановилась напротив его и заиграла. Она же, флейтистка, была еврейкой. И пока она стояла долгое время перед ним, Иуда не поднял лица своего, но все в землю смотрел. И подошел один из пьющих, поднял руку свою и по щеке ударил его. Иуда же взглянул на него и сказал ему: «Бог мой простит тебе это в мире, который придет, в этом же мире Он проявит чудеса Свои на той руке, которая ударила меня, и я увижу, как потащит ее собака». И начал Иуда петь песнь такую:

«Церковь моя — дочь света, блеск царей присущ ей. Очарование и приятность — взор ее прекрасный и украшенный всяким делом благим. Одежды ее — цветам подобны, благоуханен и приятен запах их. На главе ее проживает царь и охраняет тех, кто живет ниже. Правда в главе ее расположена, радость в ногах ее движется. Уста ее открыты и подобают ей, дабы все песни ими произносить.

12 апостолов ее Сына и 72 (ученика) гремят в ней. Языку ее — уста завеса, чрез которую поднимается и восходит молитва.

Выя ее — ступени, ступени, которые зодчий первый построил.

Руки ее обе — место жизни предписывают нам. 10 пальцев ее — врата неба открытые. Брачный чертог ее светел и аромата спасительного полон. Кадило в центре ее приготовлено — любви и веры, и надежды для всяческого услащения. Внутри распростерта истина. Врата ее правдой украшены, служители ее окружают ее, все из тех, кого она призвала. Служительницы ее святые пред ней славословят. Служат пред ней живые и высматривают жениха своего, который придет, и они в славе Его воссияют. И они будут пребывать в царствии вместе с Ним, которое во веки веков не прейдет, И они будут пребывать в славе, в которой все справедливые собираются. И они будут пребывать в блаженстве, в которое некоторые вступают. И они облачатся в одежды сверкающие и облекутся славой Господа своего.

И они будут славить Отца живого (за то), что свет славный они получили и просияли сиянием Господа своего, (за то), что они получили благодаря провидению Его, которое убыли испокон века не имеет, И испили от жизни, которая делает алчущими и жаждущими тех, кто пьет ее.

И восславили Отца, Господа всех, и Сына единственного, который от Него, и возблагодарили Дух, Мудрость Его».

И когда он пропел эту песнь, все, кто был вокруг него, посмотрели на него и увидели, что облик его изменился. Выслушав же, они не услышали того, что он произнес, потому что он сказал по-еврейски, и они не знали (языка). Но флейтистка все услышала, ибо была еврейкой, и она смотрела на него. И когда она оставила его и для других заиграла, она все еще смотрела на него и любовалась (на него) как на человека, сына страны своей. Да и обликом он был прекраснее всех тех, кто был там. И когда флейтистка кончила, она села напротив него и не сводила глаз своих с него. Он же не поднял глаз своих и не взглянул ни на кого, но все в землю глядел, (дожидаясь) того, чтобы подняться и удалиться из пиршественной залы.

А кравчий тот спустился к источнику набрать воды, и оказался там лев, и убил его и на части растерзал. Тогда же собаки одну за другой части тела его растащили. А одна черная собака руку его правую, ту, которую на Иуду он поднял, приволокла на середину пиршественной залы и бросила ее. И когда увидели (ее) все, поразились. И когда все стали спрашивать, кто из них пропал, обнаружилось, что это рука того самого кравчего, который ударил Иуду. Тогда флейтистка сломала флейту свою и к ногам апостола пришла, села и сказала: «Сей человек или Бог, или посланник Бога, ибо я слышала по-еврейски то, что он сказал тому кравчему, и именно то немедленно постигло его. Ибо сказал он ему: «Я увижу, что руку, которая поднялась на меня, притащит собака». И вот вы увидели, как притащила ее собака». И одни из них поверили флейтистке, а другие не поверили (ей).

Неслучайная случайность

http://ohohon.livejournal.com/184560.html

Иаков Ростовский и эпизод с прощеной грешницей из Ин.8:1-11 (кроме Кодекса D, этот
отрывок отсутствует во всех древних рукописях Нового Завета; Папий знал его, как отрывок
из Евангелия Евреев).

Исландия. Скалы "Воины"

(c) Olgeir Andersson

Именно в этих краях люди Эрика Рыжего обнаружили Диурана и еще троих ирландских
анахоретов, приплывших в Исландию задолго до скандинавов. Видимо, люди селились здесь
с середины IX века. Чем они жили? "Раз в день Бог устраивал так, что море приносило мне
лосося, а по субботам и воскресеньем чашку с сывороткой или медом..."

Крымские странствия

Тут nectarius и pessimist_v уже не первый день рассказывают о своих
странствиях по Крыму. У Нектариуса журнал подзамочный,
но для хорошихъ людей дверь всегда открыта.

Песнь Фомы Близнеца

1.Был я когда-то ребёнком и жил в царстве моём.

И от Востока, земли нашей, вдруг отлучили меня мать и отец; и, от сокровищ наших собрав, завязали котомку мне большую, но лёгкую – легче небес.

В ней были –

 

золото Бет Элайе,

и серебро Газака,

халцедоны Индии

и жемчуг из Бет Кашана.

 

И они дали мне адамант, светлее железа.

И cовлекли с меня подир блистающий, скроенный с любовью для меня, пурпурный, тканый как раз по моему росту. И записали в сердце моём:

2. « – Иди в Египет, и найди жемчужину, одну-единственную, ту, что на дне морском; стережёт её змей, чьё дыханье – словно рыданье. Если сие совершишь, ты снова оденушь подир, и с близнецом-братом своим воцаритесь вдвоём, в царстве пребудешь ты ».

Дали мне двух провожатых, и я покинул Восток; был я слишком юн, чтоб идти. Мы прошли Ат-Мейдан, там, где узел узлов, где друг друга узнают караваны Востока; и уже в одиночку достиг я страны Вавилонской, и проник в лабиринты Сарбуга.

Так спустился я в сердце Египта.

Спутники мои давно от меня отдалились.

3. Я попал прямо к змею, вожле пещеры его я задремал, ожидая, что он сам задремлет – и тогда я вырву у него изо рта жемчужину.

И во сне я почувствовал – иль то приснилось? – что я совсем одинок, и чужд для ближних и дальних; и для семьи моей, свободнорожденной из восточных, был я потерян.

Тогда увидал я юношу светлого, милосердного, помазанника; и ко мне он приблизился, и я сделал его другом своим единственным. Я берёг его от египетских мраков – хотя я сам, чтобы меня не заметили, переоделся в одежды из, дабы улучить миг и украсть жемчужину из уст змея.

4. Но, однако, они прознали, что я не из их мира; пригласили меня на пир и обманом напоили меня. Вмиг позабыл я, что сын царей я, и покорился фараону теней.

И я позабыл о ней – о жемчужине ради которой отец и мать послали меня сюда; и под тяжестью мыслей и снов уснул я снова. Да, спаситель уловленный! Да, ловец, нуждающийся в спасении!

5. Между тем приятель духа моего не дремал, и, похитив у меня котомки и пояс, полетел на Восток, чтобы предстать перед проном моего отца. Собрались цари Индии, князи Парфянские и сильные со всего Востока – и отец велел написать мне (каждый имя своё под этой песнью поставил):

« – От царя царей, от матери твоей, хранительницы Востока,

И от брата твоего близнеца – тебе, в Египте пропавшему сыну нашему: бодрствуй и будь

Радостен!

Встань поскорей ото сна и внемли нашей песни.

Вспомни о царском роде своём, о жемчужине. Вспомни, зачем – пришёл ты, явился в Египет?!

И о подире своём, ладно скроенном и сшитом прямо по мере твоей – вспомни теперь!

И подумай о том, как будешь увечан, а имя в книге записано будет доблестных дел и живых; с братом своим – воцаришься! »

Запечатал отец мой свиток нерушимым перстнем своим – от жрецов Вавилона и от прожорливых духов Сарбуга.

6. Милый, обликом схожий со мной, мой друг обернулся песней-посланьем – и соколом полетел; он стал напевать –

голосом, шёпотом, огнём его я был исторгнут из забытья моего; взял я его, целовал и, любя, стал постигать смысл письма. В странном согласии был он с древним глаголом, врезанным в сердце моё.

И начал я быть; и задумал я обаять змея рыдающего; имя отца моего стал поминать, и усыпил, уколыбелил змея именем матери моей, царицы Востока.

И тогда забрал я жемчужину и, разорвав египетские одежды, кинул из прочь. И, голый как снег, прямиком отправился на Восток – а друг мой (обликов у кого несть числа! ) – явился передо мной на дороге; и вот, раньше звуком голоса своего напевно пробудил он меня, а теперь, словно царский шёлк, впереди он сиял и любовью своей побуждал меня к быстробегу.

7. Я прошёл Назарет.

Я пределы отинул Сарбуга. Я оставил греметь Вавилон и достиг Ормузда, лежащего на берегу Аравийского моря, где встречаются все корабли и купцы веселятся о встрече.

И вот, мой многоценный подир с высот Хвалыни упал ко мне. Странное дело – я не помнил ни вида его, ни облика, ибо давно я снял его, когда был почти ещё дитя. И когда получил я одежду, мне почудилось, что она подобна мне самому; всё на всё едино увидел я в ней. И самоцветы, рубины, бериллы, агаты, бегущие по одеждам – на каждом было имя царя, отца моего; и алмазами были накрепко скованы застёжки. И образ всецелый царя царей – на подире отпечатлён; и, будто сапфир, он отливал по образу небес. Далее увидел я, что затрепетала в нём мысль – и словно запел он, на меня ниспускалясь: «Сие для тебя, самого смелого из богов и людей; ты возвеличил меня перед отцом моим.» И понял я тогда, что он издали меня укреплял, пока я в Египте бедствовал.

8. Царственными движениями он весь ко мне устремился – как поток, дабы я слился с ним. И меня любовь вела; и, сердца уже не удерживая, я распростёрся и принял его.

Я оделся в свой образ, и взошёл к воротам благодарения, и поклонился

Сиянию отца моего. И он, что обещал – исполнил.

И во вратах, веселясь, обступили меня князья, и сильные, и слуги отчие.

И он возрадовался и ввёл меня, и с ним я в Царстве его ликовал.

И звуком зычных труб все слуги его прославили его.

И он обещал мне ещё, что вместе с ним к воротам Царя царей мы взойдём. И с моей жемчужной к Царю царей я явлюсь.

Закончена песня, что пел Фома Близнец в темнице, в земле индейской.