Исаак из Стеллы

   Исаак из Стеллы (ХII в.) - цистерцианец, современник Бернара Клервосского. Известна его
"Проповедь на праздник Рождества Богоматери". - "От земли там был взят человек, здесь
от Марии родился Бог". Всё, что, по рассказам, произошло там на деле (actualiter) в чувственном
мире (in illo actuali ac sensibili mundo), теперь начинает повторяться (досл. "снова возглавляться",
recapitulari) в сём мистическом и духовном мире, и Бог начинает вспоминать обо всём, сделанном
Им, возобновляя всё в высшем значении (renovans universa ac sublevans)". Первый мир - "исторический",
о нём Ветхий Завет; второй - "моральный и аллегорический", о нём повествует Новый Завет.
Третий мир - "анагогический", то есть ведущий ввысь: о его устроении не знает никто, кроме того,
кто вошёл в него. Исаак следует здесь за Иринеем и Оригеном, взяв у последнего лишь общепринятую
мысль о "трёх смыслах Писания". Но Мир тоже есть Писание - и он развивается по тем же законам.
   А Иродион Илоезерский (ХV в.) ничего не говорил об истории; он ушёл на Илоозеро и там основал
келью с храмом Рождества Богородицы. Верный всё той же мысли о "Mundus anagogicus". Знал ли
он о философии истории Августина? Видимо, нет. Но следовал тем же путем. Не обязательно высказывать, 
главное - быть. А об истории мыслили другие: Максим Грек да старец Филофей; они
ходили в тех же кругах мысли, что и Бернар, Оттон Фрейзингенский и Исаак из Стеллы, но ничего
у них нет похожего на мысли Иоахима Флорского. А ведь были, были у афонитов XIV века идеи,
очень близкие к Иоахиму. Максим Грек о них ничего не говорит. О них упоминает Григорий Палама.

Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии 4.3.2

   Обозрев совокупность внешнего благолепия (этого) прекрасного священнодействия (и) обратившись,
наконец, к божественнейшей (внутренней) красоте его - как такового, вне (сокрывающих) символических
покровов - мы узрим его ясно отражающим блаженное сияние и исполняющим нас благоуханием, для
(мужей) духовных непокровенным, ибо не непричастно и не незримо являемое (таинство) освящения
мира для (священнослужителей), стоящих вокруг иерарха, но, напротив, простираясь к ним и даруя
созерцание, для большинства недостижимое, (оно) от толпы, (стоящей во храме), священно сокрывается
и священноначально отделяется.    В самом деле, сияние всесвященных (таинств), просто и
непосредственно озаряющее боговдохновенных, от света родившихся мужей и неприкровенно
облагоухающее их умопостижимое восприятие, не приближается подобным (же) образом к нижестоящим,
(и), дабы неоскверненное (таинство) не было открыто неподобным, сокровенными созерцателями
духовного (оно) осеняется загадочными крыльями; таковыми священно-иносказательными
(священнодействиями) нижестоящие - сообразно их благоучрежденному чину - возводимы к священному
соответствию (вышестоящим).