(no subject)

Всего лишь Небо
А мне немного ещё осталось,
Всего лишь Небо - такая малость...
Что уходить мне совсем не больно,
Да только слёзы текут невольно.

***
viaarttasalov 

(no subject)

Hieronymus Bosch

The ship of Fools

Пир под майским деревом на посудине,

В тихой гавани, у города что на вертиле,

Петуха флюгер жарит, тщедушных женщинок

И мужчинок в лохмотьях, не дождавших судного

Дня – бросает в шипучий костёр поленьями,

А они смеются, упираются – кто коленями,

Кто локтями, языками – в грехах обугленных.

Стол накрыт – бокалы с вином колодезным,

Мандалины и дудки под пальцев соусом,

И носы в тарелке сверкая ножами острыми,

Режут сырный дух висящий на нити тоненькой –

От верхушки спущенный добрым плотником –

Из щепы корабль строил он, чтоб по воздуху

Улететь, коснуться Девы Пречистой локона.

via

wulfokot

 

Уильям Батлер Йейтс +

ОСТРОВ ИННИСФРИ

Встану я, и пойду, и направлюсь на Иннисфри,
И дом построю из веток, и стены обмажу глиной;
Бобы посажу на лужайке, грядку, две или три,
И в улье рой поселю пчелиный.

И там я найду покой, ибо медленно, как туман,
Сходит покой к сверчкам утренней росной пылью;
Там полночь ярко искриста, полдень жарко багрян,
А вечер - сплошные вьюрковые крылья.

Встану я и пойду, ибо в час дневной и ночной
Слышу, как шепчется берег с тихой озерной волною;
И хотя я стою на сером булыжнике мостовой,
Этот шепот со мною.

(Перевод Андрея Сергеева)

ГОРЕ ЛЮБВИ

В полнеба звезд и полная луна,
И по карнизам гомон воробьиный,
И громкой песней листьев сметена
Печаль земли - ее мотив старинный.

Но вот пришла ты с мукой на устах,
С тобой все слезы от времен Голгофы,
Всех кораблей пробоины в бортах
И всех тысячелетий катастрофы.

И звезды меркнут, корчится луна,
Дрожит карниз от свары воробьиной,
И песня листьев прочь отметена
Земных скорбей мелодией старинной.

(Перевод Г.Симановича)

Переписчик

Вот идет смирённый Переписчик
с рассечённой бровью -
от боли-гнева до радости неизрекомой
шаг лишь сделай
за четыре неба.
Никогда не сам,
самовластный
подарить свободушку жизни-в-смерти -
недоведомой, всеприсутной Любви.
Так торопится, что не видит,
как из нового рюкзака за спиной
и из старой черной сумищи
высыпаются, летят по Петровско-
Разумовскому парку последним вихрем -
Пушкин, Лермонтов с Бодлером,
Рильке, Йейтс, Элиот, Пауль Целан,
Баратынский, Хименес,
Цветаева и Пессоа,
Мандельштам, Клодель,
Руми, Аэд Светлый,
Готфрид Бенн с Ходасевичем
по глади зеркального пруда,
изнищалого, давно не-сущего света -
а следом Уоллес Стивенс,
чёрные дрозды с кашей,
взлетающие в зелёно-палевом свете
прожекторов, эффектно
подсвечивающих храмы,
Фрост, Гумилёв и Бродский,
Эйвинд Губитель Скальдов...
А Переписчику
путь неблизкий -
ключ от Невы он выбросит в Енисей,
а из камня во рту и горячего гула в ногах и сердце
родится неспеленутое на ночь
и не съеденное сворой аллюзий
обнаженное слово.

25.10.08 Москва

(no subject)

Зеркало
Кому же нужен будешь ты, железный,
когда в цене упало человечье мясо.
Когда на веках цепкие подошвы,
когда в словах ошибки пепла и бумаги,
на шее ожерельем скользко пальцы,
на лицах перекрестком смутные колени.
На камышах волос — цветки-седины.
На обломавшихся глазах тоскливо
вянет когда-то свежий колос
прорастающих сквозь тлен талантов.
Когда ты, брошенный в агонии
побега в неизвестность,
готовишься к полету
прочь, в беспомощность.
Ты станешь вечною очередной звездою,
ты будешь холодно и мудро
освещать дорогу всем,
вслед за тобой идущим.
Лишь только лошадь, заводная лошадь,
Из плоти и костей. Неторопливо
оближет зыбкое тепло ладоней
в надежде ощутить соленый привкус крови.

via aiweins 

Осененье +

hoddion 

О прекрасные мгновенья
когда познаёшь как в раю
осыпается осень

arttasalov 

прекрасные мгновенья
ты познаешь после изгнанья
осень

Рене Шар. Из Листков Гипноса

*   *   *

Положи мне, лиса моя, голову на колени. Я несчастлив, в тебе всё моё утешение.
Безразлично, свеча ты или метеор; нет больше горечи на земле, ни тревоги.
Ползущие сумерки чуют твой шорох, обитель мяты и розмарина, тайный сговор
твоей нежной масти с осеннею рыжиной. Ты - сердце горы с потаёнными
склонами, чьи утёсы притихли меж глиняных губ. Втягивай трепетно воздух.
Прикрой лапой тропу, натяни сеть деревьев. Лиса моя, перед лицом двух
светил, стужи и ветра, я связываю с тобой все несбывшиеся надежды
на безудержный чертополох одиночества.

*   *   *

За несколько дней до своей казни Роже Шодон говорил мне: "Здесь, на земле,
нас совсем немного, большинство под землёй. Никому не под силу обратить
вспять ход времён. В сущности, это меня успокаивает, но радость жизни
пробирает меня, как озноб, до костей..."

*   *   *
Живи порывом. Не живи на пиру, в его завершении.

(Перевод Вадима Козового)