hoddion: (Default)
[personal profile] hoddion

   Исаакия мирское имя было Чернь. Родом из Торопца – был он

купцом известным, жена и дети были; ходил он в Новгород, в

Крым и Царьград.

   Плыл он однажды в «греки» и внезапно исчез, не доплыв до

Витичева. Поглядел он на Киевские горы, виданные уже не раз.

И прямо с Подола, где торг и пристани, пошёл в пещерный монас-

тырь. И мало-помалу добрался до пещерки Антония. Старец был

сдержан и ласков.

   - За Христом решил идти? Всё ли оставил? А тяготу крестную

понести сможешь?

   Многие тогда стекались к старцу, вернувшемуся с Афона, рос

Подземный монастырь невдалеке от Берестова, где князь гнездился.

И немного было избранных. Видел Антоний зорко дух человека.

Но не строил из себя сурового да мудрого. Сказал просто:

   - Дарить себя идешь Христу, Богу нашему? Дарить – дари,

А искус испытай. – И вдруг добавил: - Жечь – жги, а под водой

живи.

   И там же, в пещерке над обрывом Днепра, блаженный Антоний

постриг его и нарек ему имя Исаакий.

   - Помни одно: «Без любви ничтоже есмь…» Вот тебе благослове-

ние: первое от Бога, а второе от Пречистой Богородицы и от святой

Горы Афонской.

   Обеты Исаакий принял крепкие. Укрылся в отдалённой пещере с

маленьким оконцем в двери. Внутри было лишь одно стульце

с подлокотниками, а по правую руку выщерблена была полочка

для свечи, книг и чашки с водой. Ещё испросил Исаакий содрать

шкуру с козла и напялил её сырую прямо на власяницу. Кровью

прикипела к нему шкура. Молился он по древнему правилу

Палестинских и Египетских отцов. Темнота его не смущала.

Ночью прочитывал он всю Псалтирь и девять песен, затем

Иисусовой молитвой питался, сколько Бог давал, и ненадолго

Погружался в сон; засветло-затемно вставал, пел первй Час,

Медленно читал одно зачало из Евангелия, и тогда сам старец

Антоний приносил ему просфору, иногда через день.

   - Господи благослови, отче Исакие!..

   И почти целый день напролёт – а времени под землёю нет! –

пел Исаакий, читал из Пророков и Посланий, молился. Полюбил

он тишину в затворе. К рукоделию почти не прикасался, так старец

разрешил. Дрёма Исаакия не одолевала, и часто шептал он радостный:

 

   - Буди же мир в силе Твоей, Господи!..

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сверху, «на дворце», строился деревянный монастырь. Семь  лет

на свет не вылезая, провёл Исаакий в «трезвом упоении».

   Закратил он однажды свечу после пенья Псалтыри и Канона,

сердце успокоилось, и начал он было молитву Иисусову творить,

как вдруг сияние разлилось по всей келлии. Два светлых лица

вынырнули перед ним – ангелы разве? Распахнулась дверь.

Взяли его под руки и оторвали от земли.

   - Чуешь, Исакие?.. Мы – посланцы небесные, а вон и сам

Христос стоит. Падши, поклонись ему.

   Свет катился снаружи радужными волнами. Исаакий, не пере-

крестясь, шагнул на улку. И поклонился кому-то златоволосому,

нестерпимо ясному.

   - Наш еси, Исакие! – заорали бесы! – Князю ж нашему поклон

сотворил, и действу нашему, и зрелищу нашему! Так-то оно лучше!

   И повели его с торжеством обратно в пещеру.

   А главный бес, нарицаемый слугами его «Христом», уселся на

Исаакиевом седалище. И вся келлия, и вся подземная улка наполни-

лись бесами.Исаакий ничего не соображал. Колыхался свет, и

мутило в горле. Монахи были слишком далеко: Исаакий нарочно

ведь забрался в самый дальний угол пещер.

   - Ну, коли ты наш теперь, Исаакий, - произнёс верховный бес, -

давай же, спляши нам поскорей! А мы сыграем.

   И стал Исаакий плясать. Музыка низверглась ему на плечи,

заставила вертеться кубарем, бесы дружно играли – бухали в

тарелки и бубны, на сопелках дух изводили, бряцали на струнах,

и князь бесовский посреди всех блистал и рвался, будто звезда.

От грохота и кликов у Исаакия внутри началась дрожь. Заизвивался

он ещё неистовей – и резко огрело его что-то по темени, и самые

чувства погасли. «Рухнула пещера, гора упала!» Исаакий, удивлён-

ный, растворился во тьме.

   Содрали с него бесы козлиную шкуру и власяницу. И пролежал он

один, распростёрт, до самого полудня.

   Старец Антоний, пришед как обычно после божественной литургии

с хлебом и свежей водой, позвал Исаакия. И, не услышав ответа, по-

думал, что умер Исаакий. Тогда послали за Феодосием. Он был

поставлен во иумена по совету старца. Лёгкий он был и решительный.

Раскопали келлию. Принесли огня. Долго всматривался Феодосий в лицо

Исаакия.

   - Жив он! Еле дышит.

   Отправились поведать Антонию.

   А Феодосий молитву сотворил и велел вынести Исаакия на свет Божий.

Сказал, что случилась беда с Исаакием от бесовского наваждения; какого –

никто тогда не знал.

   Был Исаакий оглушён от исступления и лежал беспамятно многие месяцы.

Поначалу старец Антоний сам за ним ухаживал. Но недолго это было. Всю

жизнь бегал старец от молвы и мятежа – а тут затянула его престольная

ссора между князьями Всеславом и Изяславом.  И ушёл старец ночью в

Чернигов. Приютил его младший из сыновей Ярослава Мудрого, Святослав.

 

 

 

Ископал себе старец новую пещерку в Болдиных горах. И вокруг той

пещерки быстро возник новый монастырь. Видя смятение в Киеве,

Ещё раньше ушёл в Тмуторокань первый сподвижник Антония, Никон.

Блаженный Феодосий молил его не уходить – но Никон был непреклонен;

вернулся через много лет, и старец Антоний тоже возвратился. Многие

тогда скрылись из Киева – кто в Царьград, а кто на Афон. Остался один

Феодосий монастырь держать и обличать княжеские буйства. Изяслав

привёл в Киев поляков.

       А тут ещё Исаакий. Уложил его Феодосий у себя в келлии. Своими

преподобными руками омывал. Даже терпеливцу Агапиту-целебнику

не под силу было ходить за Исаакием. Черви ели Исаакиевы бёдра.

Прел он заживо «от моченья своего и поливанья». Хуже бревна был,

сгнившего на дне реки. И не вкушал ничего два года… Взирали на него,

как на страшное диво, греки и иверы, украшавшие монастырь Печерский:

Он для них был то ли «очокочи», то ли идол бездвижный… Через два года

за молитвы Феодосия поднялся Исаакий, и братия сошлась на том, что

жалкое ему предстоит бытие. А Феодосий всё видел въяве, видел чудо

Божье, однако не настаивал – да и как объяснить людям, что поистине

чудом уцелел Исаакий, чудом вылежался, теперь чудом ходить учится,

точно дитя?

   «Слишком борзо по лестнице взбежал, расшибся… Теперь с самого

аза начнёт», - улыбался Феодосий.    

   Впервые довелось игумену беречь первые шаги человеческие. Умень-

шился Исаакий от горя, укрепился, потяжелел.  А еды он не хотел пони-

мать: за столом он сидел одиноко, хлеб отшвыривал, глядел бессмысленно.

И в храм Исаакия тащили волоком, а он отбивался. Феодосий запретил его

принуждать… С тех пор дали Исаакию полную волю. Через неделю, глядя

на братию за трапезой, понял он, что ртом и руками можно есть – и затребо-

вал хлебца. Тут же и работка ему нашлась – в поварне. Огня и топора

Исаакий не боялся, доверили ему дрова рубить и дослеживать котлы.

Свыкшись с кашеварным чадом, с пламенем и котлами неукипающими,

явился Исаакий в одночасье на литургии, облачённый в чёрную свиту,

босиком. Постигал ли он святость совершаемого в храме или нет, того

никто узнать не мог. (Продолжу далее...)
This account has disabled anonymous posting.
If you don't have an account you can create one now.
No Subject Icon Selected
More info about formatting

Profile

hoddion: (Default)
hoddion

December 2016

S M T W T F S
    123
45678910
11121314151617
18 192021222324
25262728293031

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 24th, 2025 09:36 pm
Powered by Dreamwidth Studios