Врач из Вифинии. Часть третья. ПЕРИОДЕВТЫ. Глава 4

[hoddion]

Оригинал взят у olshananaeva в Врач из Вифинии. Часть третья. ПЕРИОДЕВТЫ. Глава 4

О женщинах, песнях и письмах.


- Ты же, сын мой Кесарий, - молвил епископ Григорий глядя на бывшего архиатра исподлобья, - объясни мне перед всеми собравшимися и перед матерью твоей, как в суде перед свидетелями…

Нонна сильно вздрогнула. Григорий-старший, нахмурив густые брови над обычным и над всё ещё заплывшим от синяка глазом, смерил младшего сына взглядом, и продолжал:

-… как в суде перед свидетелями и судьёй нелицеприятным, объясни, Кесарий: что означает твоя кощунственная выходка с письмом?

-Каким письмом, отец? – светло улыбаясь, отвечал Кесарий родителю.

- Вот этим! – проревел Григорий-старший, швырнув на стол злополучные вощеные дощечки – Каллист даже издали узнал и чёткий почерк Фессала, и печать архиатра.

- Вот этим? – удивлённо вскинул брови Кесарий, беря письмо осторожно, словно оно было от прокажённого, и зачитал вслух: - «Отец, здравия тебе и радости от великого Гелиоса и Матери богов!» Что это за чушь! – добавил он, бросая письмо на стол жестом, удивительно похожим на жест отца. Каллист рассмеялся бы такому сходству, произойди всё при иных обстоятельствах.

- Не смей повторять эти богохульства! – вскипел Григорий-старший. – Отвечай на мой вопрос!

- Я ведь уже сказал: «Что за чушь!» - с достоинством ответил Кесарий. – Какого еще ответа ты ещё хочешь от меня, отец?

Улыбающийся и спокойный, он стоял среди виноградных лоз, увивающих беседку, как Дионис перед Пенфеем.

Оба – и сын, и отец – не видели то, что видел Каллист: как Грига приложил ладони к сердцу, а Нонна воздела их к небу.

- Не знаю, кто писал это письмо! – беспечно произнёс новый Дионис.
- Но там твоя подпись и печать, Кесарий! – молвил епископ Назианза.

- О, отец мой! – сказал Дионис, обращаясь временно в Ипполита. – Если бы ты знал, какие жуткие козни плетутся при дворе!

- Что за козни? – немного растерянно спросил Григорий-старший.

- Козни, направленные на то, чтобы отцы-христиане отрекались от сыновей своих, преданных Христу. И тогда император Юлиан подбирает их, брошенных, никому уже не нужных, ибо они оставлены отцами своими, словно жертву для Молоха и Ваала. И тогда с лёгкостью убеждает он их, уже оставленных и проклятых родителями, словно выкидышам от любодеяния, признать его, Юлиана, родным отцом и сменить отеческую религию на эллинское нечестие! – возгласил Кесарий, в запале срывая виноградную лозу и набрасывая ее себе на плечи.

- Ты хочешь сказать, что это – подделка? – ещё более растерянно, но недоверчиво переспросил Григорий-старший.