Жерар де Нерваль

[hoddion]

ХРИСТОС НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ.

Бог умер! Высь пуста...
Рыдайте, дети! Вы осиротели.
Жан-Поль

I

Когда затосковал Господь и, как поэт,
К деревьям вековым воздел худые руки,
Казалось - заодно и недруги, и други,
И ни одна душа не дрогнула в ответ,

А те немногие, кому хранить завет,
Кто предвкушал уже грядущие заслуги,
Во сне предательском лежали, как в недуге.
И обернулся Он и крикнул: "Бога нет!"

Все спали. "Истина, которой вы не ждали?
Коснулся неба я, достиг заветной дали
И навзничь падаю, сраженный наповал.

О бездна, бездна там! Обещанное - ложно!
Отвержен жертвенник и жертва безнадежна...
Нет Бога! Нет его." Но сон торжествовал.

II

Стенал Он: "Все мертво! Измерил я впервые
Те млечные пути неведомо куда;
Как жизнь, Я проникал в пучины мировые,
Где стыл за мной песок и пенилась вода.

Везде лишь соль пустынь да волны клонят выи
И в гибельную мглу уходят без следа,
Несет дыханье тьмы светила кочевые,
Но дух не обитал нигде и никогда.

Я ждал, что Божий взор навстречу прояснится,
Но встретила меня лишь мертвая глазница
Где набухала ночь, бездонна и темна, -

Воронка хаоса, зловещие ворота,
За смутной радугой спираль водоворота,
В который втянуты Миры и Времена!

III

Неумолимый Рок, бесстрастный сборщик дани,
Страж неизбежности в пылу слепой игры!
От поступи твоей бледнеет мирозданье
И втаптываешь в лед ты звездные костры.

Что безотчетнее тебя и первозданней!
Что слитки солнц тебе! Пустячней мишуры...
Но занесешь ли ты бессмертное дыханье
Из обреченного в рожденные миры?..

Отец мой, жив ли ты в отчаявшемся Сыне?
Восторжествуешь ли над смертью, чтобы жить?
И ангел тьмы тебя не сможет сокрушить?

Готов ты выстоять и выстоишь ли ныне?
Мой жребий падает, и тяжек его гнет -
Ведь если Я умру, то все тогда умрет!"

IV

Все обреченнее, все глуше и слабее
Звучала исповедь отверженной души.
И смолк Он и к тому взмолился, кто в тиши
Единственный не спал под небом Иудеи.

"Иуда! - крикнул он, собою не владея.-
Ты знаешь цену мне и знают торгаши,
Так не раздумывай и дело пореши,
Ведь наделен же ты решимостью зладея!"

Но брел Иуда прочь, пока хватило сил,
В душе досадуя, что мало запросил,
То с угрызеньями борясь, то с опасеньем.

И лишь один Пилат к молениям в саду
Проникся жалостью и, бросив на ходу:
"Связать безумного!" - вернулся к донесеньям.

V

Безумный, Он познал безумья высоту...
Кровь Фаэтона в нем от молнии вскипела
И снова Аттису вернула жизнь Кибела,
И взмыл живой Икар, воскресший на лету!

Авгур над жертвенником тужился в поту -
И, кровь бесценную цедя, земля пьянела...
Ось мира сдвинулась, Олимп оцепенело
Помедлил и н миг качнулся в пустоту.

И Кесарь вопрошал Юпитера-Аммона:
"Кто этот новый бог,- взывал он потрясенно,-
И бог ли он, ответь, не демон ли грядет?"

Уста оракула не унимали страха -
И тайну прояснить сумел бы только тот,
Кому обязаны душою дети праха.

1854

(Перевод Анатолия Гелескула)