* * *

Снеги бегут за гробом истекшего февраля,
В игры хотят играть – и сыплют сначала соль,
Затем – иголки и столбики хрусталя,
Мукой присыпают раны, а белыми пчелами – боль,

А там, внизу – то же самое, лишь перевернут день:
Каплями по Мясницкой тянутся вдаль и всток
Глухие автомобили, и пермской солью злодей
Замоет наши следы, а боль - переход в висок.

* * *

Не зная, не отвергая,
не морося, принимая,
кроясь под чётким снегом,
сияя нездешним следом -
пускай веками, веками
лежит Соловецкий камень
в центра Москвы на Лубянке,
фениксом среди пьянки.

Не выбирая устья,
люди бегут в Златоустинский,
по узеньким тротуаром,
обработанным паром.
Выстрелы света минуют
соль реагентов земную,
но не испуган и гулок
Трехсвятительский переулок.

10-12.2.14