В первоапрельской сырости –
грязь, дождеснег и мрак упоительных сцен:
между скончаньем птиц, принявшим пермскую соль за убитый лёд –
и возвращеньем лета. Сердце не ждёт
солнечных дней - ни справа, ни слева, ни сверху,
лишь изнутри. Там раскрывает хамсин свой клюв от земли до неба, как птица Рухх,
с севера противовесом летит птица Фэн,
и орошает мой тлен океаном, небесный плен.
1.4.13
грязь, дождеснег и мрак упоительных сцен:
между скончаньем птиц, принявшим пермскую соль за убитый лёд –
и возвращеньем лета. Сердце не ждёт
солнечных дней - ни справа, ни слева, ни сверху,
лишь изнутри. Там раскрывает хамсин свой клюв от земли до неба, как птица Рухх,
с севера противовесом летит птица Фэн,
и орошает мой тлен океаном, небесный плен.
1.4.13