Шибли

Однажды Шибли совершал очищение. Когда он подошел к дверям мечети, в его сердце раздался шепот:
— Так ли ты чист, чтобы столь бесцеремонно зайти в Мой дом? Он повернул назад, но голос спросил его:
— Ты уходишь прочь от Моих дверей? Куда же ты пойдешь? Шибли громко вскрикнул. Голос сказал:
— Ты порицаешь Меня? Шибли застыл в молчании. Голос произнес:
— Думаешь вынести Мое испытание? Шибли воскликнул:
— О, Боже, заклинаю, защити меня от Себя.

via kvisgulat 

(no subject)

Свет во тьме светится, и тьма его не постигает, обнимает, но не может постичь.

Лествичник и Ориген

«Священная диада – любовь и смирение: первая возносит, а последнее вознесенных поддерживает и не дает падать» (Иоанн. Леств. 25.37). И даже вот как: «Смиренномудрие
есть тифон (typhonos), могущий возвести душу из бездн грехов на небо (25.68). Казалось
бы, ну что стоило сравнить смиренномудрие с Эротом или прямо с Ангелом, но нет – у Лествичника «жирный, свирепый тифаон» становится не просто символом смирения, но
даже возводит на небо! Превращение злого духа в доброго? Отзвук Оригена? И даже
древнеегипетского мифа о возвращении Сета в Огдоаду? Несомненно.

А в Лествице 26.24 Иоанн излагает прямо по Оригену: Промысл Божий (Отца) простирается на всякую тварь, помощь Божия (Сына) подается только верным; а хранения, милости и утешения (Духа) сподобляются только любящие и «верные из верных».

Иоанн считал, что Ориген погиб, слишком вдавшись в изыскания о Божестве, однако

сам он (как Синаит) не мог не быть хранителем традиции, идущей от Александрии.