Получил ваше письмо, дорогой Афанасий Афанасьич, и из этого коротенького письма,
и из разговоров Марьи Петровны, переданных мне женой, и из одного из последних
писем ваших, в котором я пропустил фразу: «хотел звать вас посмотреть, как я уйду»,
написанную между соображениями о корме лошадям и которую я понял только теперь,
я перенесся в ваше состояние, мне очень понятное и близкое, и мне жалко стало вас
(и по Шопенгауэру, и по нашему сознанию сострадание и любовь есть одно и то же).
Нам с вами не помогут попы, которых призовут в эту минуту наши жены; но мне
никого в эту минуту так не нужно бы было, как вас и моего брата. Перед смертью
дорого и радостно общение с людьми, которые в этой жизни смотрят за пределы ее,
а вы и те редкие настоящие люди, с которыми я сходился в жизни, несмотря на здравое
отношение к жизни, всегда стоят на самом краюшке и ясно видят жизнь только оттого,
что глядят-то в нирвану, в беспредельность, в неизвестность, то в сансару, и этот взгляд
в нирвану укрепляет зрение. А люди житейские – попы и т.п., сколько они ни говори
о Боге, неприятны нашему брату и должны быть мучительны во время смерти, потому
что они не видят того, что мы видим, - именно того Бога, более неопределенного, более
далекого, но более высокого и несомненного (Из письма Л.Н.Толстого А.А.Фету
28-29 апреля 1876).