Ибн ал-Фарид

[hoddion]

Оригинал взят у koval_andrei в На исходе третьих суток всухую

(Ибн ал-Фарид, «Поэма вина» («Хамрийя»); пер. З. Миркиной по подстрочнику Б. Я. Шидфара)

 

Прославляя любовь, мы испили вина, нам его поднесла молодая луна.

Мы пьяны им давно, с незапамятных лет, пьём из кубка луны загоревшийся свет.

И, дрожащий огонь разведя синевой, месяц ходит меж звёзд, как фиал круговой.

О вино, что древнее, чем сам виноград! Нас зовёт его блеск, нас манит аромат!

Только брызги одни может видеть наш глаз, а напиток сокрыт где-то в сердце у нас.

Уши могут вместить только имя одно, но и имя его нас пьянит, как вино.

Даже взгляд на печать от его кувшинА веселит и бодрит, точно мера вина.

Если б кто-нибудь мёртвых вином окропил, то живыми бы встали они из могил.

А больные, отведавши винной струи, позабудут всю боль, все недуги свои.

И немые о вкусе его говорят, и плывущий с востока его аромат

Различит даже путник, лишённый чутья, занесённый судьбою в иные края.

И уже не заблудится тот никогда, в чьей ладони фиал, как в потёмках звезда.

И глаза у слепого разверзнутся вдруг, и глухой различит еле льющийся звук,

Если только во тьме перед ним просверкал, если тайно блеснул этот полный фиал.

Пусть змеёю ужален в пути пилигрим, до хранилищ вина он дойдёт невредим.

И на лбу бесноватых чертя письмена, исцеляют их дух возлияньем вина.

А когда знак вина на знамёнах войны, сотни душ – как одна, сотни тысяч пьяны.

О вино, что смягчает неистовый нрав, вспышку гнева залив, вспышку зла обуздав!

О вино, что способно весь жизненный путь в переполненный миг, озарив, повернуть!

Влить решимость в умы и величье в сердца, вдохновенным и мудрым вдруг сделать глупца!

В чём природа вина? Вы спросили меня. Что же, слушайте все: это свет без огня,

Это нежность без тел и дыханье без уст, полный жизни простор, что бесформен и пуст.

То, что было до всех, то, что будет всегда, в нём прозрачность воды, но оно не вода.

Это суть без покрова, что лишь для умов, неспособных постичь, надевает покров. 

О создатель всех форм, что, как ветер сквозной, сквозь все формы течёт, не застыв ни в одной,

Ты, с кем мой от любви обезумевший дух рвётся слиться в одно – да не будет нас двух!

Мой прапрадед – вино, а Адам был потом. Моя мать – это гроздь с золотистым листом.

Тело – наш виноградник, а дух в нас – вино, породнившее всех, в сотнях тысяч одно.

Без начала струя, без конца, без потерь – что есть «после», что «до», в бесконечном «теперь»?

Восхваленье само есть награда наград, и стихи о вине, как вино, нас пьянят.

Кто не пил, пусть глядит, как пьянеет другой, в предвкушении благ полон вестью благой.

Мне сказали, что пьют только грешники. Нет, грешник тот, кто не пьёт этот льющийся свет.

И скиталец святой, и безгрешный монах, опьянев от него, распростёрлись во прах.

Ну а я охмелел от начала всех дней и останусь хмельным даже в смерти своей.

Вот вино! Пей его! Если хочешь, смешай с поцелуем любви, пусть течёт через край!

Пей и пой, не теряя священных минут, ведь вино и забота друг друга бегут.