![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
И сияют в свете строгом
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
concors в post
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР
Если белый снег летит,
Колокол взывает к вере,
Значит всем открыты двери,
И для многих стол накрыт.
Кто-то дальней стороной
Долго шел к святым воротам.
Древо милости к заботам
В стуже расцвело земной.
Страннику войти дано,
Боль оставив за порогом.
И сияют в свете строгом
На столе хлеб и вино.
Georg Trakl
concors в postЗИМНИЙ ВЕЧЕР
Если белый снег летит,
Колокол взывает к вере,
Значит всем открыты двери,
И для многих стол накрыт.
Кто-то дальней стороной
Долго шел к святым воротам.
Древо милости к заботам
В стуже расцвело земной.
Страннику войти дано,
Боль оставив за порогом.
И сияют в свете строгом
На столе хлеб и вино.
Georg Trakl
no subject
Хорошо весьма!
no subject
no subject
У поэта, конечно, Хлеб и Вино имелись в виду.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Доброй ночи.
no subject
А я еще немного пободрствую.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
И вот в этой душной, туманной атмосфере вдруг грозой разразилась Первая мировая. «Все стало серьезнее и спокойнее». Ходасевич по состоянию здоровья получил белый билет, а Киссина забрали. Перед отъездом он сказал: «Я с войны не вернусь: или убьют, или сам не вынесу». Как еврей Муни не мог стать офицером. В окопы он, правда, тоже не попал, а служил в санитарной части. Однажды он приехал в Москву на побывку. Владислав Фелицианович как раз должен был читать стихи на вечере в Политехническом. Самуил Викторович обещал прийти, но за час до начала позвонил извиниться: «Нет, прости, не приду. - Почему? - Так, не сочувствую. Не нужно все это. Будь здоров!» Это был их последний разговор. На следующий день Муни уехал обратно в армию, а еще через два дня – 22 марта 1916 года – застрелился.
Господа я не молю,
Дьявола не призываю.
Я только горько люблю,
Я только тихо сгораю.
Край мой, забыл тебя Бог:
Кочка, болото да кочка.
Дом мой, ты нищ и убог:
Жена да безногая дочка.
Господи Боже, прости
Слово беспутного сына.
Наши лихие пути,
Наша лихая судьбина...
18-21 марта 1916 года
Это посмертная записка Самуила Киссина – тоже баллада, под названием «Самострельная». Ходасевич, конечно, не был прямо виноват в гибели друга, но остро чувствовал свою вину. В одиннадцатом году случилось так, что и сам Владислав Фелицианович готов был свести с жизнью счеты. Тогда он позвонил Муни: «Приезжай, жду двадцать минут больше не смогу». И Муни приехал; а он – нет.
Леди долго руки мыла,
Леди крепко руки терла.
Эта леди не забыла
Окровавленного горла.
Леди, леди, вы как птица
Бьетесь на бессонном ложе.
Триста лет уж вам не спится –
Мне лет шесть не спится тоже.
К жгучей совести вскоре присоединяется мучительная болезнь – туберкулез позвоночника. Через год, еле выбравшись, с чувством заново рождённого Ходасевич начинает писать новый сборник стихов – «Путем зерна» – и посвящает его Муни.
http://www.neofit.ru/modules.php?name=bs&file=displayimage&album=206&pos=-499
no subject
"Так, не сочувствую. Не нужно все это."
хотя, конечно, не повод среляться.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject