Смерть утратит власть над вселенной. Станут голые трупы плотью одной С человеком ветра и закатной луной, Оголятся их кости, претворясь в перегной, Рядом с ними звезды затеплятся въявь, К ним, безумным, вернется разум иной, Утонувшие снова всплывут над волной; Хоть погибли любовники - сохранится любовь. Смерть утратит власть над вселенной.
Смерть утратит власть над вселенной. Они не умрут, прозябая на дне, Под зыбью морей бессчетные дни; Корчась на дыбе, на колесе, Не струсят, хоть жилы ослабнут все. Вера в их тресне руках пополам, Единорожье зло их боднет на излом, Но, расщепясь, уцелеют они. Смерть утратит власть над вселенной.
Смерть утратит власть над вселенной. Чайки в уши им больше кричать не должны, Могут стихнуть отныне вопли волны, И не надо цветку, что расцвел весной, Подставлять свой венчик под дождь проливной. Пусть безумны они и мертвы как бревно, Но, гремя сквозь ромашки, их черепа Рвутся к солнцу, пока не взорвалось оно. Смерть утратит власть над вселенной.
Дилан Томас. Смерть утратит власть над вселенной
Станут голые трупы плотью одной
С человеком ветра и закатной луной,
Оголятся их кости, претворясь в перегной,
Рядом с ними звезды затеплятся въявь,
К ним, безумным, вернется разум иной,
Утонувшие снова всплывут над волной;
Хоть погибли любовники - сохранится любовь.
Смерть утратит власть над вселенной.
Смерть утратит власть над вселенной.
Они не умрут, прозябая на дне,
Под зыбью морей бессчетные дни;
Корчась на дыбе, на колесе,
Не струсят, хоть жилы ослабнут все.
Вера в их тресне руках пополам,
Единорожье зло их боднет на излом,
Но, расщепясь, уцелеют они.
Смерть утратит власть над вселенной.
Смерть утратит власть над вселенной.
Чайки в уши им больше кричать не должны,
Могут стихнуть отныне вопли волны,
И не надо цветку, что расцвел весной,
Подставлять свой венчик под дождь проливной.
Пусть безумны они и мертвы как бревно,
Но, гремя сквозь ромашки, их черепа
Рвутся к солнцу, пока не взорвалось оно.
Смерть утратит власть над вселенной.