![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Дом
Дом был ковчегом Ноя,
дом был шатром Авраама,
дом был помойкой Иова,
в которой протлел космос.
Разукрашенный звездами труп,
мертвец в оковах ветров -
оказался куда красивей,
когда возгорелся мёд.
Дом был пастью кита,
кустом для Ионы, пещерой,
где от зноя пал Иоанн
на верблюжьи колени.
Тогда появились львы,
срывающие маки и маски,
дарящие девам мясистый
монгольский подснежник, солнце.
23.11.11
дом был шатром Авраама,
дом был помойкой Иова,
в которой протлел космос.
Разукрашенный звездами труп,
мертвец в оковах ветров -
оказался куда красивей,
когда возгорелся мёд.
Дом был пастью кита,
кустом для Ионы, пещерой,
где от зноя пал Иоанн
на верблюжьи колени.
Тогда появились львы,
срывающие маки и маски,
дарящие девам мясистый
монгольский подснежник, солнце.
23.11.11
no subject
А мак я видел в Абрау, очень он мне запомнился почему-то. Рос под горой,
рядом озеро и винодельческий завод, не хватало только Диониса в виде льва.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
И дома
лица вымазаны гипсом –
многоглазы, неустанны,
вновь терзают Диониса.
Мир-волчок из пальцев вырван,
в пыль – бараньи астрагалы,
шишка пинии – под солнце;
а последнее зерцало,
то, в которое смотрелся
боголовец и младенец,
позакроет свои тайны
от расшитых полотенец.
Лишь одно предельно ясно:
до конца он не растерян.
раздробленный, всем напрасный,
он один пребудет целен.
Вместе с летним терпким дымом
кровь пропитывает осень.
кто вином подземным хлынет –
в третий раз родиться просит
на исходе зимней пляски;
Критскую разбивши крипту,
вон с корзиной – не с коляской –
мчится праведная Гипта,
и качает головой,
осажденная молвой –
ей не надобно бояться
снов питомца-туроядца.
Что спасла тогда Паллада?
Любопытствовать? Молиться?
Но светильники не гаснут
у простой десятерицы.
Москва-С.Петербург
ноябрь 1994-ноябрь 2010
Re: И дома